]
Нина Краснова в редакции "Новой газеты"
с двумя своими книгами "Четыре стены" и "В небесной сфере"
и с книгой Олега Хлебникова "Инстинкт сохранения", 10 февраля 2010 г.
Фото Олега Хлебникова
Олег Хлебников со своей книгой "Инстинкт сохранения"
и с двумя книгами Нины Красновой ""Четыре стены и "В небесной сфере", редакция "Новой газеты",
10 февраля 2010 г. Фото Нины Красновой
Олег Хлебников с новыми книгами Нины Красновой,
Нина Краснова с новой книгой Олега Хлебникова, в редакции "Новой газеты",
10 февраля 2010 г.
19.02.2010
НИНА КРАСНОВА И ОЛЕГ ХЛЕБНИКОВ ОБМЕНЯЛИСЬ СВОИМИ НОВЫМИ КНИГАМИ
Очень редко я вижусь с поэтами своего поколения, с теми, с которыми когда-то шла по одной большой литературной дороге и печаталась в одних и тех же коллективных сборниках и антологиях, в "Молодых голосах", например, и в одних и тех же журналах и альманахах, в журнале "Юность", в альманахе "Поэзия"... С некоторыми своими однопоколенцами я не вижусь лет по десять, а с кем-то и больше. С Олегом Хлебниковым я виделась последний раз два с половиной года назад, в августе 2007 года, на Блоковском празднике в Шахматове. Мы тогда вместе выступали на лужайке, на дощатой эстраде у святого камня... Там ещё была Анна Саед-Шах, и был Александр Бобров, и много кто еще... и... Игорь Волгин... и Юрий Кублановский... И был, разумеется, Станислав Лесневский, который посвятил свою жизнь возрождению усадьбы автора стихов о Прекрасной Даме и поэмы "Двенадцать" и неоконченной поэмы "Возмездие" и ведет все Блоковские праздники в Шахматове. А еще там был тогда... Евгений Евтушенко, собственной персоной. В белой рубахе с яркими орнаментами и в пёстрой, супермоднячей кепке-восьмиклинке и с бусами на шее. Он был, конечно, гвоздем программы. А потом мы все сидели в стилизованной бревенчатой избушке, пахнущей свежим лесом, в "трактирчике" с дубовой дверью, с низким потолком, на деревянных лавках, за деревянным дощатым столом и пили красное вино... каберне... или какое-то еще... я теперь уже не помню... а кто любит напитки покрепче, тот пил водочку "Пшеничную"... или не "Пшеничную", а какую-то еще... я теперь уже не помню... и заедали всё это русскими сэндвичами, бутербродиками с сервелатом, с сыром, с овощами и фруктами... И Евтушенко попросил меня спеть свои авторские частушки в этом узком кругу... в добавок к тем, которые я пела на эстраде... Я было застеснялась, но Олег Хлебников ободрил меня: "Не стесняйся, Нина. Спой. Здесь все свои". И я не стала кривляться. И спела акапелла несколько своих частушек, в том числе про Егора-тракториста и рычаг (по заявкам моих слушателей), а слушатели, и сам Евтушенко ритмично били ладошами в ладоши и тем самым создавали моим частушкам музыкальный аккомпанемент. Евтушенко сказал мне с улыбкой, что я очень изящно заменяю в своих частушках ненормативные слова на нормативные, набрасываю на них легкую эвфемизмовую драпировку, сквозь которую они не выпирают, но проглядывают, угадываются, и от этого мои частушки становятся даже еще веселее и смешнее. Он сказал, что ему нравится моя лихость и энергия... и даже написал мне это в своем автографе на листочке моего блокнота.
И вот я пришла в "Новую газету", чтобы подарить Олегу Хлебникову свои новые книги - "Четыре стены" и "В небесной сфере"... И как только поднялась на третий этаж, так и увидела его в фойе, где он сидел со своим коллегой в фойе, на мягком кожаном диване, во время перекура.
- Ты как будто специально меня здесь поджидаешь... - пошутила я.
Мы пошли к нему в кабинет... Кабинет у него бело-серых тонов, со шторами-полосками на окнах, с кипами рукописей на столах... одну из которых я тут же уронила на пол и тут же подняла и положила опять на стол, чтобы не создавать беспорядок и погром в кабинете. Вручила Олегу свои книги.
- Так много ты написала всего?.. - с уважением и удивлением сказал он.
- И это далеко не всё (что я написала). Кстати, у меня здесь, в "Четырех стенах", есть мини-стихи про поэтов. И про тебя есть. Вот, на странице 25:
Я к поэту приехала, к Хлебникову, к Олегу,
чтоб стихами своими порадовать как-то коллегу...
Олег отдарил меня своей новой книгой - "Инстинкт сохранения". И написал мне на ней: "Дорогой Нине Красновой - с давним и неугасающим интересом к тому, что она пишет (и даже поет) - с пожеланием сохранить то, что ей в этой жизни дорого, Олег Хлебников. 10.02.10".
- Давай сфотографируемся для моего ЖЖ, разрекламируем свои книги и сами себя в моем ЖЖ, - предложила я ему.
- Давай...
Он сфотографировал меня с нашими книгами, а я его с нашими книгами, а потом сотрудник "Новой газеты" сфотографировал нас обоих...
...И я, чтобы не отрывать Олега от работы, сказала ему:
- Я пойду (домой), чтобы не отрывать тебя от работы. - И... повернулась, чтобы уйти, и... заблудилась между двух дверей... чуть было не перепутала дверь в коридор с дверью в шкаф и чуть было не ушла в дверь шкафа... Ха-ха-ха... Забыла, где что находится.
Дома я, едва раздевшись, села на диван и раскрыла книгу Олега. Она представляет из себя "собрание стихов" из старых книг и новую - книгу в книге - "О рыбаке и рыбке" (2002 - 2007). Я тут же стала листать и читать ее... И тут же наткнулась на такие горькие строки, перефраз из Евтушенко:
...Поэт в России больше не поэт...
И тут же наткнулась на стихи Александру Еременко:
Он живет как поэт - он не пишет стихов,
только странные строчки припоминает...
А потом накнулась вот на такую "Надпись на граните":
Не сетуй, что не знаменит...
НЕ БУДЕШЬ СЛАВЕН ТЫ, ДОКОЛЬ В ПОДЛУННОМ МИРЕ
ЖИВ БУДЕТ ХОТЬ ОДИН ПИИТ.
Как не впасть поэту в отчаяние от всего этого и от такого "утешительного" прогноза? Но несмотря на это поэты, слава Богу, не складывают своих перьев и всё пишут и пишут стихи. И пишут и пишут и пишут... Все, кроме Александра Еременки, который давно уже всё написал и почивает на лаврах.
Нина КРАСНОВА
Комментариев нет:
Отправить комментарий