Сколько у меня любовниц. (Леонид Жаров)

Есть два сорта мужчин; одним надо много женщин, а другим очень много. Я, кажется, из вторых. А может, уже из первых. Но дело не во мне. Дело в том, что объединяет всех мужчин и возмущает почти всех женщин.

Дело в ежедневных колебаниях мужского компаса вокруг меридиана верности. И если женщина не делает поправок на магнитное склонение других юбок, она не приведет корабль в свою бухточку. А если случайно и приведет, то удержит недолго. Ведь каждый корабль создан для морей, не для бухточек. Каждый! Даже пыхтящий толстенький буксир.

Расскажу, как в нашей семье обстоят дела с супружескими изменами. Расскажу откровенно, надеясь, что разводов станет поменьше; ведь у всех разводов причина одна - несвобода. Расскажу и потому, что на наших с женой выступлениях молодые люди часто задают вопрос из заголовка.

А кстати, сейчас мы идем на выступление. В педагогический колледж.

На нашем выступлении будет около двухсот человек. Значит, у нас не больше двадцати секунд, чтобы захватить их внимание. Нам хватит этих секунд. Тема у нас бессмертная: почему мужья изменяют женам?

Идти довольно далеко, и я успею повспоминать. Где еще вспоминать про любовниц, как не в командировке?

С первой все началось в тюменском аэропорту.

Я и она проходим регистрацию, мой рюкзак уносят, и тут меня пробивает усталость. Столько перед командировкой переделал - иссяк. В голове вата, в горле песок. Ну, приеду, отдохну. Идем на посадку, а там рядом вывеска горит "Медпункт". И я решаю заглянуть, попросить таблетку.

Не ходите в медпункты, если надо лететь! Они же отчитываются. А лучший показатель бдительности - это количество снятых с рейса. Мне объявили, что у меня, скорее всего, гепатит. У меня лет двадцать назад был гепатит, и я возразил, что при гепатите не болит горло. На меня посмотрели аэрофлотистым наглым взглядом и вызвали "скорую". И даже попытались не пустить за рюкзаком. Пока шел к выходу, мне доказали, что я стану государственным преступником, если не поеду в больницу. "Вы у нас на учете!" - знакомые родимые слова, примерно как "С чего начинается Родина".

№1 пошла со мной искать рюкзак. Нашли, стали в очередь сдавать билет. Все это время я бормотал, как паршиво - попасть в инфекционную больницу, особенно если ты как раз не инфекционный.

И тут моя №1 спросила, хочу ли я ехать на "скорой помощи"? Я честно сказал: нет. Тогда она спросила: а почему я обязан ехать, если не хочу?

Хорошо помню этот момент удивления. Там, на ступеньках аэропорта. Меня удивила не логика вопроса и даже не та свобода, которая открывалась за этой логикой, меня удивило, что впервые женщина сделала так, что я перестал бояться. В первый раз мой страх угадали и по-женски тактично сняли. Точно знаю с той свободной минуты: такое не забывается.

Мы приехали к ней домой, я проспал без вести часов четырнадцать. Потом сходил за бюллетенем (разумеется, диагноз: ОРЗ). Вечером я навсегда выздоровел, вы понимаете?

А вот история про вторую любовницу.

1984-й, старый Новый год. Вечером заезжает Юра Клепалов, и мы едем в Дом культуры, в светлое тюменское общество.

Мы стояли в фойе. Двери в зал открыты, там Клепа сел за пианино. Клепалов любит играть джаз, сочиняя, конечно. И вот она, моя №2, выходит из этих брызжущих нот и подтанцовывает к нам. А я и говорю:

- А не могла бы ты станцевать на этой стойке?

Она со всей своей улыбкой запрыгивает на гардеробную стойку и - красные плетеные туфельки - делает три блюзовых шага. На четвертом подставляю руки, и она скользит вниз.

Тогда я почувствовал: с мужчиной что-то происходит, когда женщина танцует только для него. А через два года понял, что именно.

Случай был с моим приятелем. Жена у него уехала в отпуск, на юг, вместе с дочками. Он стал осваивать девушку. И однажды утром:

- Представляешь, завернулась в пледушок и станцевала мне джигу!

Я не знал, что такое джига, он объяснил: старинный такой ирландский танец. С прыжками и с гиканьем.

Через несколько дней появились последствия. После анализов, врач ему сказал:

- Поздравляю, молодой человек! У вас не только триппер, но еще и трихомоноз!

Конечно, избежать скандалов не удалось. Семья оказалась на грани. Человеку доставалось сполна. И когда жена в очередной раз ушла к маме, я спросил: жалеет ли он о той ночи?

Он сказал сразу и твердо:

- Не жалею! Такая джига была, ты что! Ну разве жена может такое?

И тут я вспомнил свой старый Новый год и понял: когда женщина танцует для одного мужчины, она запоминается навсегда. Даже если у них не роман, а новелла.

Самая красивая у меня была четырнадцатая. Мне это подтвердила книга с фотографиями музейных экспонатов. Был целый разворот с бюстами Нефертити. Штук сорок Нефертить из музеев всего мира. И одна - из музея Шарлоттенбург, Западный Берлин.

У меня книжка раскрылилась на коленях, я сижу, думаю: "Так и знал! Только с Нефертити может такая возродиться красота!"

Но моя девушка была лучше! При полном сходстве - лить-не вылить! - с берлинской. Потому что у той уцелел только один глаз, а у моей оба благородно-серые, как серебро.

А лучше всех мне было все-таки у двадцать, кажется, восьмой. Она попросила подождать, дала ключ от своей квартиры. В кухне у нее стояла миска с натертой морковью. Одинокая такая, вполне декабрьская миска, похожая на меня. Тогда я написал стишок про тогдашнего себя.

После чего сел в ванну греться. Скоро пришла она, и я понял, что прочитала. Потому что молча стала мыть мне голову. А я сидел и тихо говорил:

- Господи, как мне хорошо! И ничего больше не надо! Ничего не надо!

Мужчина, которому тихонько и неожиданно моет голову любимая женщина, никогда ее не забудет.

Ну и последняя - семьсот, что ли, какая-то. Или восемьсот? С ней мы недавно ехали на велосипедах по лесной дороге. Это, между нами, возбуждающее зрелище - когда ваша любовница с загорелыми ножками едет себе рядом, как будто так и надо.

Э-э, да мы, кажется, подходим. Вот это место, где наши двести человек. Двести ребят и девушек, которым 16-18 лет. У которых мы спросим, когда завоюем их доверие:

- Кто допускает супружеские измены в своей будущей семье?

И мы уже знаем, что будет лес поднятых рук. Нам каждый раз страшно в этом лесу. В нем видно, как заблудилась Россия.

Мы идем , чтобы этот лес поредел. Чтобы в нем появились поляны.

Я выберу парня - задиру, шута, почти хулигана, всегда есть такие. Я буду терпеть его выкрики, ужимки и незатейливый доказарменный юмор. Постепенно я сделаю так, что он пару раз искренне всхохочет, пару раз тонко улыбнется, а потом затихнет и начнет незаметно кивать. А часа через два мы их подведем к финалу. Я подойду к нему вплотную, положу руку на плечо и скажу:

- Парень! Ты не верь на слово, но я знаю: тебе нужна только одна женщина. Только одна. И я бы хотел, чтобы она была твоей женой. Чтобы тебе повезло, как мне. Потому что это она - Светлана Ермакова, видишь, вон она стоит, это она - номер один, два, четырнадцать, двадцать восемь и семьсот, забыл уж сколько там. И еще я тебе желаю, чтобы твоя жена была тоже красивой, как рассвет, и умной, как природа. Чтобы она тоже знала, что в самом сухопутном месте срываются в море корабли. И что есть мужчины только двух сортов..

• В конце концов, растянувшуюся грудь можно будет восстановить с ...